«Они родной стране готовили беду…»

I605_11

Советские военачальники Ян Гамарник, Михаил Тухачевский, Климент Ворошилов, Александр Егоров и Генрих Ягода (справа налево) (Фото: ТАСС)

11 июня 1937 года «Правда» сообщила, что органы НКВД арестовали Михаила Тухачевского, Иеронима Уборевича, Августа Корка, Иону Якира, Виталия Примакова и других военных, носящих высокие звания. Следующие строки не оставляли сомнений, что судьба этих людей предрешена: они обвинялись «в нарушении воинского долга (присяги), измене Родины, измене народам СССР, измене РККА».

За три недели до ареста, 1 мая 1937 года, Тухачевский первым появился на трибуне, предназначенной для высшего военного командования. Те, кто это видел, утверждают, что маршал был погружен в мрачные мысли. Затем рядом встал другой маршал — Александр Егоров. Он словно не замечал коллегу. К слову, Егоров попал в опалу через несколько месяцев после гибели Тухачевского и был расстрелян в феврале 1939 года.

Генерал-лейтенант Георгий Софронов вспоминал, что, придя к Тухачевскому 10 мая 1937 года, не застал маршала в его кабинете. «Он у наркома», — сказал адъютант. Спустя несколько минут Михаил Николаевич вернулся — вид у него был мрачный. В нескольких словах обрисовал ситуацию: «Ворошилов был холоден и официален. Сообщил об освобождении от обязанностей заместителя наркома, о назначении командующим Приволжским военным округом и приказал немедленно выехать. Вот и все…

— Вы, как видно, не сработались с Ворошиловым.

— Дело не столько в Ворошилове, сколько в Сталине, — возразил Михаил Николаевич и тут же оборвал разговор: — Простите, Георгий Павлович, но мне не хочется толковать сейчас обо всем этом…»

Через несколько дней после приезда в Куйбышев Тухачевский был арестован и перемещен в Москву — в тюрьму на Лубянке. Туда же свозились и другие, лишенные знаков отличия и униженные военные.

По всей стране прокатились митинги, в которых участвовали рабочие, крестьяне, представители интеллигенции, единодушно осуждавшие военных. С трибун, в газетных заметках, письмах фигурировали такие выражения, как «фашистская банда шпионов», «оголтелая банда», «наемные псы», «лазутчики фашизма». Впрочем, ничего нового в лексиконе, ставшим уже привычным для граждан СССР, не было.

В хор голосов, призывающих быть беспощадными к очередным обезвреженным чекистами, «врагам народа» влились литераторы. Так, поэт Александр Безыменский написал обличающее стихотворение. Его «почин» поддержал другой стихотворец — Демьян Бедный. В его виршах были такие строки: «Сочится яд из их фашистского нутра. / Засунув языки в фашистское корыто / Они родной стране готовили беду…»

Выходец из дворян, орденоносец

Судебные процессы над известными деятелями партии и всевозможные «чистки» давно не были редкостью в Советском Союзе. Однако впервые НКВД, возглавляемый Николаем Ежовым, обрушился на авторитетную касту военных.

В мясорубку репрессий попали начальник Военной академии Корк, командующие — соответственно Белорусским, Киевским и Ленинградским военными округами Уборевич, Якир и Примаков. Изменником родины был объявлен Гамарник. Однако он, в предчувствии ареста покончил собой.

Самой заметной фигурой среди обвиняемых был Тухачевский. Он был участником Первой мировой и Гражданской войн. Кроме советских наград (ордена Ленина и Красного Знамени), у него были и царские ордена Святого Владимира, Святой Анны и Святого Станислава.

Выходец из дворян, статный мужчина с уверенным взором больших, выразительных глаз, был человеком необычайной храбрости. Во время Первой мировой попал в плен. После пяти (!) попыток побега Тухачевский был брошен немцами в крепость Ингольштадт. Там он познакомился с будущим героем Второй мировой войны и президентом Франции Шарлем де Голлем.

Тухачевский не раз доказывал преданность Советской власти. И не только на фронтах Гражданской войны. В 20-е годы участвовал в подавлении Кронштадского мятежа и крестьянского восстания в Тамбовской области. Причем, Тухачевский был абсолютно беспощаден, применив против сельских мужиков, вооруженных винтовками и ружьями, химическое оружие, артиллерию и даже авиацию.

Жестокая месть наркома

«Блестящий человек быстрого ума, с долей жестокости, связанной у него с порывистой пылкостью, молодой командир Красной Армии развил в себе известную надменность и высокомерие, отнюдь не рассчитанные на облегчение дружеских связей». Так писал о Тухачевском в книге «Высшее советское командование» английский историк Джон Эриксон.

Маршал свободно разговаривал со Сталиным, осмеливался критиковать Ворошилова, настаивая на необходимости его замены его на посту наркома обороны. Писатель Константин Симонов в своей книге «Глазами человека моего поколения» рассказывал такой эпизод: «Тухачевский, как председатель комиссии по Уставу, докладывал Ворошилову как наркому. Я присутствовал при этом. И Ворошилов по какому-то из пунктов… стал высказывать недовольство и предлагать что-то не шедшее к делу. Тухачевский, выслушав его, сказал своим обычным спокойным голосом:

— Товарищ нарком, комиссия не может принять ваших поправок.

— Почему? — спросил Ворошилов.

— Потому что ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком».

Вряд ли Ворошилов простил Тухачевскому эти слова. Но могли быть и другие, констатирующие факты невежественности наркома в военных делах — это подтвердилось в ходе Великой Отечественной — или просто обидные. Нажить же врага в лице ближайшего сподвижника Сталина было не просто опасно, а смертельно опасно. И когда представился случай, Ворошилов мог жестоко отомстить. Или отомстил?

Наверняка свои «скелеты в шкафу» были и у других военных. Внешне они были преданы Сталину, как будто не совершали никаких компрометирующих поступков. Но кто знает, о чем думали, какие планы вынашивали? Ведь военных — в их руках армия, вооружение — опасались во все времена все диктаторы. Сталин, разумеется, не был исключением.

Сталин поверил «фальшивке»?

Бывший начальник внешней разведки службы безопасности Третьего рейха Вальтер Шелленберг в мемуарах утверждал, что «документы», изобличающие Тухачевского как немецкого шпиона, были сфабрикованы тайной государственной полицией Германии, которой руководил Рейнхард Гейдрих. Затем они были переданы Сталину через президента Чехословакии Эдварда Бенеша.

Это были «письма», которыми сотрудники германского генерального штаба якобы обменивались с Тухачевским. Подобную тончайшую работу выполнил, как считается, гравер Франц Путциг, специализировавшийся на фальшивках, которые требовались нацистам.

Чего хотели немцы? Ослабить Красную армию? Да, конечно. Но сфальсифицированными документами они наносили двойной удар — и по чужим, и по… своим. Точнее, по германскому генеральному штабу, с которым, как считает английский историк Джон Эриксон, служба Гейдриха постоянно конфликтовала.

Но почему Сталин, который не доверял никому, поверил этим «документам»?

Во-первых, «информация» поступила от Бенеша, который хорошо относился к Советскому Союзу. Между СССР и Чехословакией действовал договор о взаимной помощи, который обе стороны неукоснительно соблюдали.

Во-вторых, Тухачевский участвовал в налаживании военного сотрудничества между СССР и Германией в 20-х-начале 30-х годов. Однажды — еще до прихода Гитлера к власти — Тухачевский приезжал в Берлин на военные маневры. Значит, по нехитрой логике чекистов, его могли завербовать. А позже у него появились сообщники…

Сталин, повторяю, очевидно чувствовал — или она впрямь была? — опасность, исходившую от Тухачевского и других военных. Все они были относительно молоды, энергичны, полны амбиций. К тому же, у некоторых было «сомнительное» дореволюционное прошлое.

Подозрительность вождя подогревали его друг и недруг Тухачевского Ворошилов и нарком внутренних дел Ежов. Да и другие военные, которые соперничали со своенравным маршалом, могли его вольно или невольно «подставить».

«Я честен каждым своим словом…»

Есть и иная точка зрения, заслуживающая внимания. Она принадлежит известному советскому разведчику Павлу Судоплатову. «Уголовное дело против Тухачевского целиком основывалось на его собственных признаниях, и какие бы то ни было ссылки на конкретные инкриминирующие факты, полученные из-за рубежа, начисто отсутствуют, — писал он в своей книге „Спецоперации». — Если бы такие документы существовали, то я как заместитель начальника разведки, курировавший накануне войны и немецкое направление, наверняка видел бы их или знал об их существовании».

Действительно ли Тухачевский и другие военные во всем признались? Может быть, ибо против них, выражаясь официальным языком, применялись методы физического воздействия или попросту пытки. К тому же они понимали, что выхода из этой кошмарной ситуации нет…

Писатель Лев Никулин в книге «Тухачевский» писал: «Суд состоялся при закрытых дверях. По некоторым совпадающим сведениям Тухачевский, обращаясь к одному из обвиняемых, который давал показания о его связи с Троцким, произнес такую фразу: «Скажите, это вам не снилось?» По другим сведениям маршал говорил: «Мне кажется, я во сне».

Якир требовал встречи со Сталиным. Разумеется, ему было отказано. Поняв, что все кончено, командарм написал письмо вождю, в котором, уже не надеясь на спасение, пытался оправдаться: «Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной, честной работе на виду партии и ее руководителей. Я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к вам, к партии и стране, с безграничной верой в победу коммунизма».

Трагическая судьба руководителей РККА

По «делу Тухачевского» были арестованы десятки тысяч командиров Красной армии, которых постигла трагическая участь. Стоит заметить, что и раньше военные подвергались репрессиям, Так, в ходе операции «Весна», проведенной ОГПУ в начале 30-х годов, были арестованы более трех тысяч бывших офицеров императорской армии, перешедших на службу в РККА после Октябрьской революции. Большая часть этих людей была казнена.

Предвоенные «чистки» в рядах советского военного руководства были произведены так «тщательно», что среди прославленных военачальников Великой Отечественной осталось лишь пятеро бывших офицеров царской армии. Это — маршалы Борис Шапошников, Александр Василевский, Федор Толбухин. Еще двое — маршалы Леонид Говоров и Иван Баграмян получили звание прапорщиков уже при Временном правительстве.

Кроме них в Великой Отечественной участвовало некоторое количество советских офицеров-участников Первой мировой войны. Однако, в рядах вермахта, людей, имевших опыт предыдущей войны, оказалось гораздо больше. Это явно указывает на то, что массовые репрессии отрицательно сказались на ситуации, сложившейся в первые месяцы Великой Отечественной. Таково мнение целого ряда специалистов.

По мнению историка Олега Сувенирова, в 1937−38-м годах было арестовано около пятисот высших командиров РККА — от командармов до маршалов. 412 из них были казнены, 29 — погибли во время следствия. Для сравнения — в годы Великой Отечественной войны Красная армия понесла гораздо меньший урон, потеряв 180 генералов.

Казнь на Лубянке

Дело военных рассматривалось — впрочем, это была чистая формальность — в закрытом заседании специального судебного присутствия Верховного суда СССР. В числе судей были маршал Василий Блюхер, командармы Яков Алкснис, Иван Белов, Павел Дыбенко, Николай Каширин. Скоро оказалось, что и им была уготована столь же печальная участь. И они были расстреляны вскоре после казни своих коллег.

«Сведения о том, как погибли осужденные командиры, весьма разноречивы, — писал в своей книге „Большой террор» англо-американский историк Роберт Конквест. — Говорят, например, что они были расстреляны во дворе здания НКВД на улице Дзержинского № 11, средь бела дня, причем мощные грузовики НКВД включили моторы на полную мощность, чтобы заглушить шум выстрелов; что расстрелом командовал бледный и потрясенный маршал Блюхер, А в качестве командира отделения палачей, расстреливавших генералов, называют Ивана Серова, в то время молодого офицера, недавно переведенного из армии в НКВД в порядке проводимой Ежовым замены старых кадров. Позже Серов возглавлял КГБ (до 1958 г.), а потом, до 1964 года, был руководителем советской военной разведки».

Тухачевский и другие и другие военачальники, расстрелянные в июне тридцать седьмого, были реабилитированы 60 лет назад. Но окутанное мрачной тайной дело военных не раскрыто и по сей день. Да и произойдет ли это когда-нибудь?

===============================================================================

Рекомендуем:

Вся правда 1937 годе. Преступление века или спасение страны?, Елиссев А. В.

Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года)

Так говорил Сталин. Беседы с вождём, Гусев Анатолий

===============================================================================